Московский журнал | И. Рыбакова | N 9 - 2005 г. |
Историко-краеведческие чтения. Борок
Оазис Ярославской области
Так часто говорили о Борке в 1960-1970-х годах. Да и сейчас еще можно услышать о нем: "Жемчужина Некоузского района". Правда, "жемчужина" эта изрядно потускнела за два перестроечных десятилетия, но все же таковой пока остается. Усилиями администрации и рядовых сотрудников ИБВВ РАН в период скоропалительных решений о закрытии десятков исследовательских центров наш институт выстоял, сохранив жизнь уникальному поселку.
Идею превратить Борок в цветущий сад высказал вскоре по приезде сюда И. Д. Папанин. А воплощать ее в жизнь выпало моему отцу, Владимиру Дмитриевичу Коргину (1925-2002), которому в 1957 году Папанин поручил организовать группу по озеленению и благоустройству возводимого городка.
Родился Владимир Дмитриевич в крестьянской семье. В 1943-м его призвали в армию. Пройдя ускоренный курс в Новоград-Волынском пехотном военном училище, с началом войны эвакуированном в Ярославль, он вскоре был направлен на фронт в инженерно-минный взвод. За неполный год фронтовой службы отец удостоился медали "За отвагу", орденов Красной Звезды, Славы III степени и Отечественной войны II степени. В декабре 1943 года его тяжело ранило. Месяцы в госпиталях, затем опять военное училище - Ленинградское пехотное, которое он окончил в 1945 году и был назначен в гвардейский корпус командиром роты. Однако ранения давали о себе знать, и военную карьеру отец не смог продолжить. Вскоре последовала демобилизация по состоянию здоровья, и Владимир Дмитриевич вернулся на родную Ярославскую землю.
Окончив в 1947 году школу пчеловодства, он работает на пасеке подсобного хозяйства детского дома в деревне Васильево Бурмакинского района и одновременно заочно учится на курсах декоративного садоводства в Большесельском техникуме. Вскоре за высокие производственные показатели отца вместе с его образцовой пасекой приглашают на Всесоюзную сельскохозяйственную выставку в Москву, где он впервые посетил Центральный Ботанический сад, запавший ему в душу на всю жизнь. С тех пор декоративное цветоводство все больше захватывает его.
В 1953 году он переезжает на родину, в Некоузский район, поближе к родителям и сестрам (старшие два брата погибли в первый год войны) и начинает работать на биологической станции в Борке: формирует группу фотолаборатории, чтобы обеспечивать фотоматериалами научный персонал станции. Со временем им был создан обширный фотоархив истории Борка. Только на отцовских снимках сохранились давно утраченные здания усадьбы Морозовых, в том числе и центральный дом - первый лабораторный корпус. Отец запечатлел многих достойнейших людей института, теперь уже покойных. Своим трудолюбием, знаниями, художественным вкусом он обратил на себя внимание Ивана Дмитриевича Папанина, и тот, как сказано выше, поручил ему все работы по озеленению поселка, назначив инженером-лесоводом. На этих двух должностях отец трудился до самой пенсии.
Поначалу группа озеленения размещалась в старом бревенчатом сарае - бывшем подсобным строением усадьбы. Прежде всего следовало накопить посадочный материал. В то время в Борке достраивали новую школу, где учителем биологии и географии стала моя мама, Адельфина Анатольевна. Она вместе со школьниками активно помогала отцу выращивать многие растения. В подвале школы закладывалась коллекция редких многолетних цветов - каннов, калл, амариллисов. Здесь же получали рассаду однолетних цветов для летнего высаживания. И пустынные улицы поселка, проложенные по бывшему кукурузному полю, по заросшим пустырям, постепенно преображались, приобретая зеленое цветущее убранство.
Мы, студенты 1970-х годов, хорошо помним, как приезжали из Ярославля на выходные домой: после пятичасовой дороги в душном пригородном поезде, а потом в переполненном автобусе, вываливаешься из "транспорта" - и у тебя начинает кружиться голова от невероятных ароматов цветущих растений. В зависимости от сезона это были запахи черемухи или клена, сирени или липы, розы или пиона. В укромных уголках на небольших клумбах росли цветы, распускавшиеся и благоухавшие ночью. Нигде в округе мне больше не приходилось наблюдать такого цветочного половодья: примулы, крокусы, гиацинты, тюльпаны, нарциссы... Затем зацветали пионы и розы, к осени - канны, корейские хризантемы, садовые гортензии. Большая часть нынешнего населения Борка - народ приезжий, и многие уже не застали уникальную аллею из штамбовых роз (что такое штамбовая роза, нет нужды рассказывать, сейчас на них мода): подобным были способны похвастаться разве только столичные ботанические сады да курортные города.
Сегодня трудно поверить, что в наших суровых условиях смогли создать такое чудо. Имелось в поселке и несколько ковровых клумб, ныне весьма распространенных, а в те годы очень редких. Рисунок на клумбах каждую весну менялся, но одну из них - у Дома культуры - неизменно венчала шикарная (другого слова и не подберешь) пальма Хамеропс. Рядом на стриженных газонах, обрамленных разноцветными квадратами из летников, красовались две плакучие акации, а весь ансамбль оттеняли темно-зеленые пирамидальные туи и голубые ели. Местечко выглядело сказочно, чем-то напоминая уголок южного городка. И таких экзотических уголков было у нас много. Например, группа серебристых пирамидальных тополей в окружении пурпуролистного барбариса с огромными гроздями желтых цветов. Или аллеи плакучих ив.
Поражала своей красотой и величественностью многоярусная аллея центральной улицы: два ряда берез вдоль боковых пешеходных тропинок, ниже - ряд ягодной яблони, весной кипенно-белой, осенью - пурпурной, со светящимися сквозь листву рубиновыми яблочками, затем ряд калины Буль де Неж с белыми шарами соцветий, и ярус барбариса... Лужайки возле новых построек засевались газонной травой, но со временем там поселялся клевер, одуванчики, пижма, тысячелистник, манжетка, колокольчики, всевозможные злаки. В течение лета трава скашивалась, но перед покосом газон выглядел как милый деревенский лужок. На этих лужках живописно располагались куртины декоративных кустарников и деревьев. После завершения строительства больничного комплекса в сосновом бору здешняя флора дополнилась сортовой сиренью несказанной красоты, парковой розой, барбарисом Тунберга и великолепной клумбой пионов, примул и нарциссов. Ниже по склону посадили куртину из голубых елей и сортовых яблонь. В воздухе витали ароматы сирени, хвойных смол, разнотравья, жужжали пчелы и порхали бабочки, в березовой роще, возникшей самосевом, росли грибы...
Борок расположен на большом холме. К северу от него простирается Рыбинское море. Ветры оттуда оказывали негативное воздействие на местный климат. Так, весной, когда огромная территория водохранилища была еще покрыта льдом, они понижали температуру, осенью, наоборот, еще не остывшая вода водохранилища сглаживала влияние первых заморозков, продлевая вегетационный период растений. Группа озеленения решила создать ряд масштабных ветрозаградительных насаждений. В результате на территории Борка появились десятки аллей, лесополос и рощиц, формировавшихся из местных деревьев - елей, сосен, берез, и из привозных - кленов, ив, лип, дубов, лиственниц, рябин, боярышника, а также живые изгороди из кизильника, туи, барбариса, дерена, пузыреплодника, акации (караганы), парковых роз, шиповника, спиреи, бересклета, снежноягодника.
И это далеко не полный перечень декоративных кустарников, использовавшихся моим отцом. Часть посадочного материала брали в питомниках, а остальное было уже свое. Замечательные голубые ели и кедровую сосну завезли из Шестихинского лесхоза, сортовую сирень и розы - из Центрального ботанического сада Москвы. Отец лично знал многих специалистов по декоративному садоводству. Те же сортовые розы и рекомендации по их выращиванию он получал от известного розовода тех лет Ивана Ивановича Штанько.
Разметка посадок и общее руководство работами осуществлялись отцом и его группой, но сажали аллеи и рощи всем поселком - по выходным, вечерами после работы, на субботниках. В Борке есть аллеи, заложенные школьниками, моряками экспедиционного флота, ветеранами Отечественной войны...
Наконец сдали в эксплуатацию оранжерею. С этого момента выражение "расцвет Борка" приобрело буквальный смысл. Оранжерея состояла из трех секций: в двух - растительные экзоты, в третьей - искусственный водоем для проведения зимних экспериментов гидроботаниками. Ассортимент оранжерейных растений был впечатляющим. Ребенком я часто играла в том тропическом лесу: виноград, пальмы, лимоны, лианы, кактусы, монстеры, фикусы, цикламены, цинерарии, азалии, гортензии, каллы, амариллисы... В водоеме пели озерные лягушки. Не хватало только тропических птиц и бабочек.
Цветы здесь выращивались как на срезку - оформлять всевозможные мероприятия и праздники, так и в качестве материала летних посадок. К 8 марта, чтобы порадовать женщин, выгоняли нарциссы, гиацинты, тюльпаны, вносили с улицы два огромных куста сирени в больших деревянных кадках и заставляли их цвести к этому дню.
Рядом соорудили шесть холодных парников для выращивания рассады и питомник для размножения многолетних цветов и кустарников. После переезда оранжереи на новое место питомник был заброшен, но еще много лет среди луговой травы и зарослей здесь попадались робкие "потерянные" гиацинты, нарциссы, крокусы, тюльпаны, лилии...
Иван Дмитриевич Папанин гордился Борком, любил принимать гостей и с удовольствием показывал им достопримечательности своего заповедного академгородка. Он ценил опыт и знания моего отца, часто приглашал его для консультаций к себе на дачу в Болшево, оказывал группе озеленения всяческую поддержку. За группой была закреплена поливочная машина, трактор. Иван Дмитриевич лично помогал отцу налаживать контакты с ведущими ботаническими садами и известными цветоводами. Многие члены группы проработали с отцом десятки лет: В. А. Малофеева, Е. Д. Соболева, В. Ф. Румянцева, В. Н. Корсакова, М. А. Шманева и другие. Выращивали рассаду, "ткали" ковры клумб, сажали деревья и кустарники вокруг домов, формировали живые изгороди. Озеленяли различные объекты и в других населенных пунктах района - школы и детские сады, больницы и памятники погибшим воинам, колхозные конторы и магазины.
С тех пор многие растения, не свойственные нашей местности, прочно обосновались в поселке, возобновляясь самосевом. В частности, здесь скоро подрастут целые рощи маньчжурского грецкого ореха. К сожалению, новых масштабных и спланированных посадок у нас не ведется давно, да и уход за имеющимися по сути дела сводится только к вырубке погибших деревьев и кустарников.
Наверное, это знамение времени. Борок все еще является "оазисом Ярославской области". Пока еще в наших силах сделать так, чтобы он остался им и впредь.