Из дальних лет 

Первый русский экспедиционный корпус

Исторические сведения о Первом русском экспедиционном корпусе, в 1916-1918 годах сражавшемся на европейских фронтах мировой войны, весьма скудны. Вернувшихся на родину солдат этого корпуса - считанные единицы, а бурные события Февральской и Октябрьской революций и гражданской войны практически полностью затмили в памяти потомков исторический факт отправки частей из России во Францию для участия в боевых действиях против Германии.

Как кратко сообщает "Советский энциклопедический словарь" (М., 1987), Первый русский экспедиционный корпус был сформирован в 1916 году по настоянию Парижа в порядке частичной компенсации за французские поставки России тяжелого вооружения. Генерал-лейтенант А. А. Игнатьев, военный атташе во Франции вспоминал: "Какая мерзость, какая низость! - набросились на меня офицеры (...) - что же мы, станем платить за снаряды кровью наших солдат?" Однако царское правительство, крайне стесненное в средствах, вынуждено было пойти на уступки, и 40 тысяч наших солдат все же отправились за границу. В Первый русский экспедиционный корпус набирали людей грамотных, физически крепких. Мобилизовали туда и моего отца - родившегося в 1885 году Василия Даниловича Яшина, имевшего к тому времени четырех детей.

Впоследствии он рассказывал нам, как из Архангельска через Северное море их доставили во французский порт Гавр, а из Гавра сразу бросили под Верден. Операция, продолжавшаяся 10 месяцев - с февраля по декабрь 1916 года - вошла в историю под названием "верденская мясорубка" (в ней участвовало 65 французских и 50 немецких дивизий, общие потери составили около миллиона человек). 5-я германская армия пыталась прорвать фронт французских войск, но встретила упорное сопротивление - в значительной степени благодаря стойкости русских, которых после победы под Верденом Париж чествовал как героев.

Затем на кораблях по Средиземному морю части экспедиционного корпуса перебросили на Балканы. Пройдя Албанию и Македонию, стали лагерем у озера Балатон. В это время в России произошла Февральская революция. Царь отрекся от престола. Солдат снова вернули во Францию. Не имея с родины никаких вестей, они колебались: принимать или не принимать революцию. Выборных солдатских депутатов, среди которых был и мой отец, уполномочили отказаться от присяги Временному правительству. Из согласившихся воевать за Францию дальше сформировали подразделение, вошедшее в Марокканскую дивизию французского Иностранного легиона - уже в 1918 году за ряд блестящих побед оно именовалось Легионом чести, а личный состав - почетными легионерами; память о них Франция чтит и поныне. Иная судьба была уготована тем, кто рвался в Россию, к своим семьям. На родине отца ждали жена и четверо маленьких детей - "катр пти", как говорил он французским офицерам, сочувствовавшим и немало помогавшим ему. Солдаты потребовали отправки их в Россию. Французское командование это требование отклонило. В военном лагере Ля Куртине близ города Лимож вспыхнул мятеж, жестоко подавленный. Мятежников разоружили и отправили на каторжные работы сначала в Тунис, потом в Алжир. Там сложили головы многие русские "чудо-богатыри" - герои Вердена. Не покорившиеся снова и снова в знак протеста объявляли голодовки, в том числе и сухие (без воды) - особенно мучительные под палящими лучами африканского солнца. Свирепствовали желудочные инфекции: кто попадал в лазарет - назад не возвращался. Заболел "животом" и мой отец. Друзья отнесли его умирать на морской берег. Однако наутро он очнулся, увидел солнце, море, ощупал себя - жив! И вновь - борьба за существование...

Тем временем на смену Февральской пришла Октябрьская революция. Россия по дипломатическим каналам и через Красный крест продолжала требовать от Франции возвращения русских солдат. Наконец за ними прибыл пароход. Пускали туда строго по спискам, отсеивая таких, как отец, - активистов, солдатских депутатов. Каким-то чудом с помощью сочувствующих французов и своих боевых товарищей он смог-таки проникнуть на пароход и спрятаться в вентиляционной шахте...

В Севастополе белые вознамерились использовать легионеров в борьбе против красных. Однако солдаты, долгое время оторванные от России и не знавшие, кто здесь против кого воюет, отказались сражаться, тем более что в любом случае им пришлось бы убивать своих - русских. Тогда деникинцы просто поставили их к стенке. Спасли отца и его товарищей местные женщины, с малыми детьми на руках выстроившиеся перед ружьями расстрельной команды и вызвавшие замешательство в ее рядах. Спасенные разбежались кто куда. Отец ночами, прося подаяния в деревнях, шел к Москве. Мужики дивились, слушая рассказы русского солдата, воевавшего во Франции и умиравшего на каторге в Африке.

Под Тулой, ночуя в заброшенном сарае, отец заразился сыпным тифом. В Москве на Московском (ныне Казанский) вокзале свалился. Очнулся в больнице. Когда вышел оттуда, была уже поздняя осень 1919 года, стоял морозец. На каком-то складе отец выпросил рваную телогрейку и валенки - один черный, другой белый - и с помощью встретившихся земляков на подводе добрался до родного дома в подмосковном селе Анохино. Подняться на долгожданное крыльцо уже не было сил...

+   +   +

Из 40 тысяч солдат Первого русского экспедиционного корпуса родину увидели вновь одна-две сотни. Среди них - будущий маршал Советского Союза Р. Я. Малиновский и поэт Н. С. Гумилев: очевидно, они находились в составе частей корпуса, отправленных через Порт-Артур в Марсель и не попавших в "верденскую мясорубку". Им не пришлось испытать ужасов африканских лагерей, хотя и на их долю выпало немало тягот. Так или иначе, сегодня гораздо меньше известно о мытарствах тех, кого после героических боев под Верденом отправили на каторжные работы только за стремление во что бы то ни стало вернуться в Россию.