Соотечественники 

В поисках Мухина
О выдающемся русском враче Е. О. Мухине (1766-1850)

Однажды меня посетил улыбчивый молодой еще человек. Представился: Михаил Владимирович Кононов, прапраправнук профессора Ефрема Осиповича Мухина. Он сообщил, что передающиеся из поколения в поколение семейные предания об известном профессоре в некоторых существенных деталях расходятся с биографическими сведениями, содержащимися во многих солидных изданиях, начиная с 1855 года. У меня и самого было смутное ощущение некоторой неясности в этих вопросах - в частности, в вопросе о месте кончины и погребения Е. О. Мухина. Во всех публикациях значилась Смоленская область. Дважды обращался к ведущим смоленским историкам медицины, но они мне ничем не помогли.

- Ну что ж, если уж вы стремитесь добраться до истины...

Мы составили предварительный список архивов, музеев, библиотек и других учреждений, где следует поработать (впоследствии список значительно разросся), и Михаил Владимирович приступил к разысканиям. Между тем в «Московском журнале» (N 4 за 2007 год), где мне приходилось неоднократно печататься, появился отличный очерк О. В. Благовой и А. В. Недоступа «В поисках Мудрова». М. Я. Мудров (1776-1831) и Е. О. Мухин (1766-1850) - самые авторитетные русские профессора медицинского факультета Императорского Московского университета своего времени. И мы, не мудрствуя лукаво, пошли на невинный плагиат, назвав нашу «операцию» «В поисках Мухина»...

+   +   +

Декан медицинского факультета ИМУ, профессор М. Я. Мудров в своем «Слове о благочестии и нравственных качествах гиппократового врача, говоренном 13 октября 1813 года», коснувшись нового пополнения факультета, в частности сказал: «Славное получили приобретение в профессоре Мухине, славном анатомике и славном операторе» (то есть анатоме и хирурге). Сам Ефрем Осипович утверждал: «Врач не может исполнять надлежащим образом должность свою, не зная анатомии. Она есть магнитная стрела, показывающая правильный путь ему, коим он идти должен при действительном своем упражнении в пользу больного. Она есть руль, направляющий действие его, также истинное и прочное основание всей врачебной науки». И он всячески стремился следовать этому утверждению: написал фундаментальный курс анатомии в восьми частях и специальную работу, посвященную учению о связках и мышцах, выпустил книгу «Наука о мокротных сумочках тела человеческого», создал анатомический театр, где под его руководством студенты изготовили сотни анатомических препаратов, разработал русскую анатомическую терминологию. Историки медицины особо отмечают труд Е. О. Мухина «Краткое наставление о составлении, свойстве и употреблении хлоровой извести против гнилых заразительных болезней при вскрытии трупов и в анатомии». Пройдет почти сорок лет, прежде чем Джозеф Листер опубликует свой «Антисептический принцип».

Общепризнанно, что Е. О. Мухин - один из основоположников отечественной хирургии. Он считался искуснейшим оператором. Был автором учебных пособий. Например, «Описаний хирургических операций, сочиненных доктором медицины и хирургии <...> Ефремом Мухиным» или - специально для студентов Московской духовной академии - «Первых начал костоправной науки» (единственный тогда в России печатный труд о хирургии). Есть у него работы, посвященные отдельным операциям, оказанию первой помощи.

Славился Мухин и как терапевт, знал толк в педиатрии и других медицинских дисциплинах. Его ученик А. О. Армфельд писал: «Для Мухина не существовало ничего маловажного, ничего второстепенного ни в службе, ни в науке: за что ни брался он, все становилось в его глазах предметом первой важности <...> с глубоким убеждением в пользе и необходимости своего дела».

Переведенный (под влиянием «немецкой партии», которая протащила вместо него другого профессора) с любимой кафедры анатомии на кафедру, в число дисциплин которой входила и «медицинская полиция», то есть вопросы общественной гигиены, Ефрем Осипович с энтузиазмом занялся и этим предметом.

Императрица Мария Федоровна, узнав о деятельности основоположника оспопрививания Эдуарда Дженнера, щедро наградила англичанина и повелела заняться внедрением его метода в Московском воспитательном доме. Первую прививку в 1801 году молодому человеку по имени Антон Петров произвел уже известный в то время Е. О. Мухин. В старых хрониках читаем: «Сия операция сделана была в присутствии Совета Воспитательного Дома, придворных лейб-медиков и лейб-хирургов, в то время в Москве находившихся, и других почетных особ». Прививка дала положительный результат, и Антона Петрова в честь этого знаменательного события переименовали в Вакцинова. Впоследствии Мухин со свойственной ему энергией и талантом администратора многое делал для широкого внедрения вакцинации в России. Центрами подготовки вакцинаторов стали воспитательные дома в Москве и Петербурге. С 1804 по 1810 год от оспы прививку получили почти миллион человек - цифра потрясающая по тем временам. К пропаганде оспопрививания привлекалось (и весьма успешно) духовенство, особенно сельское.

Е. О. Мухин опубликовал восемь работ о пользе вакцинации. Министр внутренних дел граф В. П. Кочубей писал ему: «Милостивый государь мой Ефрем Осипович! Получив сочинение Ваше о прививании коровьей оспы, в уважение усердной Вашей службы, одобряемой особенно начальством, я имел счастье подносить Его Императорскому Величеству и, получив Высочайшее благоволение, поставляю удовольствием сообщить о том Вам, милостивый государь мой, уверяя с моей стороны, что труды Ваши без надлежащего внимания оставлены не будут. <...> 20 февраля 1805 года»1.

Не случайно Ефрем Осипович - высокообразованный человек, знавший пять языков, - занимал пост декана отделения врачебных наук. Лично им или под его руководством было переведено более тридцати зарубежных книг; к некоторым он написал предисловия. Горячо заботился о студентах: «отцом юношества» называли Мухина современники.

Его полувековая служба была отмечена чином действительного статского советника, орденами Святого Владимира III степени и Святой Анны II степени с императорской короной, высочайшими благоволениями и многими другими поощрениями. В Государственном архиве Калужской области обнаружен текст письма, направленного Е. О. Мухину императором Александром I: «Господину Надворному Советнику и Доктору Публичной Голицынской Больницы Мухину. В награждение усердной службы Вашей, трудов, понесенных в продолжении оной и полезных сочинений, изданных Вами по части врачебной, Всемилостивейше пожаловали Мы Вас кавалером ордена Святого равноапостольного князя Владимира IV степени, знаки коего для возложения на Вас при сем препровождая, повелеваем носить оные по установлению. В Санкт-Петербурге марта 15 дня 1807 года. Александр»2.

+   +   +

Если бы Е. О. Мухин ничего не сделал в науке и на ниве отечественного здравоохранения, но только трижды (!) помог «рождению» Н. И. Пирогова как величайшего русского врача (а именно так и случилось), - он и тогда бы навечно вошел в историю медицины. Вот как об этом писал сам Николай Иванович Пирогов: «Старший брат мой лежал больной ревматизмом; болезнь долго не уступала лечению, и уже несколько докторов поступали на смену один другому, когда призван был на помощь Ефрем Осипович Мухин, в это время едва ли не лучший практик в Москве. После того как, несмотря на все усилия пяти-шести врачей, болезнь все более и более ожесточилась и я ежедневно слышал стоны и вопли из комнаты больного, - все прошло в несколько дней Мухинского лечения. <...> Тогда все мои домашние, пораженные как будто волшебством, много толковали о чудодействии Мухина».

Маленький Коля был настолько поражен, что, отложив прежние игры, стал играть «в доктора Мухина»: «Посадив и положив несколько особ, между прочими и кошку, переодетую в даму, переходя от одного мнимобольного к другому, я садился за стол, писал рецепты и толковал, как принимать лекарства. Не знаю, получил ли бы я такую охоту играть в лекаря, если бы вместо быстрого выздоровления брат мой умер. Но счастливый успех возбудил в ребенке глубокое уважение к искусству, и я, с этим уважением именно к искусству, начал впоследствии уважать и науку».

Николай Пирогов воспитывался в пансионе, когда в семье возникли денежные затруднения. Мухин помогает юноше поступить в университет.

Дело шло к окончанию университетского курса. В 1827 году император Николай I утвердил проект учреждения Профессорского института при Дерптском университете для подготовки к профессорскому званию природных россиян. Опять Е. О. Мухин дает Пирогову добрый совет: «Вот, поехал бы! Приглашаются только русские; надо пользоваться случаем». Необходимо было выбрать специальность. Пирогов склоняется к физиологии, но Мухин не одобряет. Сошлись на хирургии. Так состоялось «зачатие» великого хирурга!

+   +   +

Обратимся к биографии Е. О. Мухина, которую изложим с учетом вновь открытых данных. Он происходил из старинного дворянского рода, известного с начала ХVII века. Но в семейном архиве до 1930-х годов хранился более древний документ - грамота, выданная «болярину Мухе». Так или иначе, в 1636 году Мухины «служили по казачеству», владели поместьем на Украине близ Чугуева. Спустя век с небольшим здесь, в Васильевской церкви села Зарожное, служил протоиерей Иосиф (Осип Григорьевич) Мухин. Матушку его звали Марфа. Это были родители Ефрема Осиповича.

Первоначальное образование он получил в Харьковском коллегиуме. Примечательно, что многие воспитанники коллегиума впоследствии стали известными врачами. То же было суждено и Мухину.

По причине нехватки в армии медиков наместник Новороссии светлейший князь Г. А. Потемкин-Таврический учредил в Елизаветграде Главный военный госпиталь, а при нем - медико-хирургическую школу, куда зачислили лучших учеников коллегиума, среди них и Ефрема Мухина. (Заметим в скобках, что школа подчинялась непосредственно доктору Херсонской дивизии, входившей в группу войск, которой командовал А. В. Суворов.) Зачисление состоялось 1 октября 1787 года - вскоре после того, как (август 1787-го) Турция объявила войну России. В школе началось ускоренное обучение воспитанников первоочередным навыкам ухода за ранеными и производства простейших операций. Время не ждет: 8 мая 1788 года Мухина направляют в действующую армию под Очаков. 6 декабря за участие в штурме он был награжден солдатской медалью «За храбрость, оказанную при взятии Очакова», которой всю жизнь гордился. 28 ноября 1789 года после сдачи публичных экзаменов Мухина производят в подлекари, назначают прозектором и оператором в госпитале и вдобавок поручают чтение курса «О костях, вывихах, переломах и лекарских повязках» в медико-хирургической школе. Уже тогда Ефрем Осипович Мухин пришел к убеждению: без глубоких познаний в анатомии невозможно быть хорошим оператором, а долг требует передавать приобретенные знания другим. Так родилось триединство анатомии, хирургии и педагогики, составившее в будущем славу его имени.

После сдачи экзаменов Е. О. Мухин получает вожделенное звание лекаря. Старательно штудирует немногочисленную специальную литературу на родном языке и куда более обширную западную. Самостоятельно изучив языки, свободно читает по-немецки, по-французски, по-итальянски, не говоря уже о латыни и греческом. 4 января 1795 года поступает в ИМУ «для лучшего усовершенствования себя во врачебной науке». Слушает лекции, посещает практические занятия. Особое влияние на него оказали знаменитые профессора медицины С. Г. Зыбелин и Ф. Г. Политковский.

Успехи Мухина столь разительны, что в ноябре того же 1795 года ему доверили прочитать две пробные лекции - «О важнейших в нынешнем столетии изобретениях во всех частях врачебной науки» (на латыни) и «О преуспевании врачебных наук в Российском государстве» (на русском языке). Вскоре он назначается прозектором и адъюнктом патологии и терапии в Московское медико-хирургическое училище. Одновременно усиленно занимается научными исследованиями. В 1800-м защищает диссертацию «О стимулах, действующих на живое человеческое тело», взявшись за новаторскую для своего времени тему - влияние внешних и внутренних возбуждений на жизнедеятельность организма, с которой, по мнению историка медицины Ю. А. Шилиниса, в основном справился, сумев объединить имеющиеся на тот момент разрозненные сведения в стройную систему. 5 октября 1800 года Е. О. Мухин утверждается доктором медицины и хирургии и приступает к чтению курса в Московской медико-хирургической академии (ММХА).

В 1804 году Геттингенский университет издал диссертацию Мухина на латинском языке; в том же Геттингене повивальное общество избрало его своим ординарным членом, а Парижское гальваническое общество приняло корреспондентом. Избирается он и почетным членом ряда российских научных обществ. Отныне вчерашний безвестный лекарь - европейская знаменитость. Мухину предлагают возглавить кафедру в ИМУ, однако высшее начальство решило иначе: он становится профессором кафедры анатомии и физиологии ММХА.

Князь А. М. Голицын, открыв Московскую публичную больницу, пригласил Ефрема Осиповича занять должность «первенствующего начальника по врачебной части» (по-нашему - главврача). Вот где во всю мощь развернулся его талант оператора (хирурга) и администратора! При больнице Мухин создал первый в России пункт скорой помощи и организовал эту помощь так, что ее мог получать всякий в любое время и совершенно бесплатно. Вот что писал ему граф В. П. Кочубей в 1805 году: «Милостивый государь мой Ефрем Осипович! Усмотрев из доставленных мне от Медицинской конторы ведомостей о больных в Голицынской Публичной больнице и о сделанных в оной операциях в прошедшем 1804 году деятельность и искусство Ваше в пользу страждущих, я поставляю приятным долгом изъявить Вам, милостивый государь мой, совершенную признательность и, приемля ревностное исполнение обязанности Вашей знаком отличного усердия к службе, уверить Вас, что труды, подъемлемые Вами для блага общего, <...> останутся всегда во внимании начальства»3.

Но этого мало: митрополит Московский Платон предложил Ефрему Осиповичу читать курс «Первых начал врачебной науки» в Московской славяно-греко-латинской академии - альма-матер Михаила Васильевича Ломоносова и первого русского профессора медицины Семена Герасимовича Зыбелина. Из аттестата правления Академии: «Обходил он (Мухин. - Авт.) многократно окрестности Москвы вместе с учащимися для обозрения растений, а наипаче целительных самородных, употребляет он собственные свои инструменты, дорогие анатомические препараты и книги для учащихся, сочинил он для вящей пользы их 10 книг и, издавши оные собственным иждивением, подарил академическому правлению и учащимся до 400 экземпляров. Книги сии приняты лучшими учеными и обществами с отличным уважением. <...> Важные труды сии нес г. Мухин, не получая жалованья и другого воздаяния (выделено нами. - Авт.). По всем сим отношениям доказал г. Мухин превосходные свои таланты, великие и обширные познания, многолетнюю и зрелую опытность во всех частях медико-хирургической науки, также особенные способности к преподаванию оных».

Однако главным делом Ефрема Осиповича все же оставалось профессорство на кафедре анатомии и физиологии ММХА, где Ефрем Осипович создает анатомический музей, пишет учебник на русском языке, организовывает библиотеку для студентов, вкладывая в это дело (да и не только в это!) свои собственные средства. Откуда он их брал? Ведь богатых поместий у него не было, на казенное жалованье в ММХА не разгуляешься... Е. О. Мухин, как и М. Я. Мудров, - из русских самые популярные в Москве врачи (и даже чуть-чуть соперничающие) - много времени уделял частной практике. Солидная доля доходов от нее шла, что называется, мимо его кармана...

1812 год. Ефрем Осипович с семьею - во Владимире, работает в госпитале не покладая рук. Возвратившись в Москву после изгнания французов, он застает картину полного разорения. Прилагая невероятные усилия, уже в начале 1813 года добивается возобновления преподавания анатомии и физиологии в ММХА. Пожалуй, еще в более плачевном состоянии оказался ИМУ. Как наладить здесь педагогический процесс, восстановить науку? Ученый совет университета един во мнении: на это способен только один человек - профессор Мухин. Университет приглашает Ефрема Осиповича. Он ставит два условия: все прежние должности за ним остаются, вся его прежняя служба «со дня производства в лекари» должна быть учтена. Говоря по-нынешнему, он просил, чтобы его «стаж» внесли в «трудовую книжку». На первое министр просвещения согласие дал, на второе - нет, однако оговорился: «Впрочем, и прежняя служба не останется без уважения».

Человеколюбивому Мухину неймется. Война оставила после себя тысячи сирот. 8 апреля 1813 года Ефрем Осипович, в дополнение уже занимаемым, берет должность старшего доктора в заведениях Московского воспитательного дома и главного доктора «для советования при тяжелых болезнях воспитанников коммерческого училища».

+   +   +

А теперь о другом. С тех давних времен до нынешнего дня за Мухиным тянется репутация «ксенофоба»... Разберемся.

Да, Ефрем Осипович во всю силу своего темперамента обрушивался на «коллег»-иноземцев, подчас не обладавших необходимыми знаниями и искавших в России лишь наживы. Например, на препаратора Лемера - француза, не знавшего ни русского языка, ни латыни, не сделавшего ни одного препарата в течение четырех лет, но при этом получавшего жалованья по 1600 рублей в год. Однако «французик из Бордо» Лемер имел немало покровителей, и те не поскупились на самые гнусные наветы в адрес Ефрема Осиповича.

Что ж, с такими иноземными, скажем прямо, воришками (коих в ту пору было немало) Мухин действительно не церемонился. Однако совсем иначе он относился к иностранцам, которые обрели в России вторую родину и верно ей служили. Среди них можно вспомнить друга Мухина лейб-медика императора Александра I шотландца Якова Виллие. Всецело поддерживал Ефрема Осиповича в его борьбе с «забугорными» ловкачами в ММХА профессор физики Ф. Я. Шеффер. 31 декабря 1806 года Виллие писал Мухину: «Милостивый государь мой Ефрем Осипович! Я не мог не принять с особенным уважением присланной от Вас книги под заглавием «Первые начала костоправной науки» и не отдать должной справедливости Вашим трудам и патриотическим попечениям, доказанным как прежними Вашими сочинениями, так и славными успехами в производстве хирургической операции, и потому счел приличным о таковых достоинствах Ваших засвидетельствовать Его Императорскому Величеству. Государь Император, приняв таковое засвидетельствование с особенным благоволением, в знак оного пожаловал Вам препровождаемый у сего бриллиантовый перстень»4.

И уж совершеннейшая нелепица - утверждать, что Е. О. Мухин игнорировал достижения западной медицины. Буквально до самой своей кончины он выписывал западные издания и тщательно их штудировал, готовил для печати в собственном переводе. В проникновенном очерке, помещенном в «Биографическом словаре профессоров и преподавателей Императорского Московского университета» (1855) верным учеником Мухина профессором ИМУ А. О. Армфельдом, немцем по национальности, находим такие строки: «С <...> любовью к труду <...> и к науке равнялось в нем одно только чувство - любовь к отчизне». Она «нередко подавала повод подозревать и даже гласно обвинять его в невнимании или нерасположении ко всему чужому». Но можно ли «согласовать с этими обвинениями справедливость, которую отдавал Мухин дарованию и прилежанию каждого, <...> без всякого различия его нации и вероисповедания; то усердие и постоянство, с которым он <...> учился у современных ему иностранных писателей; то благоговейное уважение, с которым произносил он имена Линнея, Галлера, Блуменбаха и других героев науки?»

+   +   +

Очевидно, в 1803 году Е. О. Мухин женится на дочери крупного суконного и шелкового фабриканта О. Я. Москвина Надежде Осиповне. В этом браке родились сын Александр (1805), о котором еще пойдет речь, и дочери Любовь (1804) и Мария (1807). В 1830 году Надежда Осиповна умерла от чахотки, и через шесть лет Ефрем Осипович вступил во второй брак с классной дамой Екатерининского института, майорской дочерью Наталией Михайловной Кастровой. У них родилось трое детей: Ольга (1837), Ефрем (1838, прапрадед одного из авторов статьи соавтора М. В. Кононова) и Анна (1839). Восприемниками Ефрема были грузинская царица Мария Георгиевна и ее сын царевич Ираклий.

Историк медицины А. Г. Лушников в 1950 году писал: «В 1835 г. Мухин ушел в отставку. Несмотря на старость и болезнь, он продолжал интересоваться наукой». Однако вряд ли можно назвать «старым и больным» человека, взявшего себе жену на 35(!) лет моложе и родившего с ней троих здоровых детей!

Перебирая архивные материалы и старинные справочники «Вся Москва», удалось установить, что большая часть московской жизни Ефрема Осиповича прошла на Швивой горке в приходе церкви великомученика Никиты за Яузой - сначала на Николоямской улице, а затем в Курносовом переулке, 3, в собственном доме.

Второй брак также оказался недолгим: в 1845 году «от удара» умерла Наталия Михайловна. Она, как и первая супруга Е. О. Мухина, его дочь Мария Ефремовна (скончалась в 1884 году), сын Ефрем Ефремович (скончался в 1896 году) и царевич Ираклий (скончался в 1859 году), была погребена в некрополе Покровского монастыря.

+   +   +

В 1848 году с осиротевшими детьми Ефрем Осипович уезжает в одно из своих имений, где и умирает «в январе 1850 года» (вот так - неопределенно). До сих пор из издания в издание, из публикации в публикацию кочует досадная ошибка. Утверждается, что Е. О. Мухин скончался в селе Кольцово (правильно!) Смоленской губернии. Но такого села или сельца в Смоленской губернии не было и нет. И еще: его сына Александра называют Алексеем.

М. В. Кононову пришлось приложить немало усилий, чтобы установить истину. Произошло следующее. Сын Е. О. Мухина Александр передал для публикации своему другу М. П. Погодину - историку и издателю - биографическую записку об отце, в которой указывалось, что Ефрем Осипович скончался в «имении своем Кольцове». Губерния не названа. Вскоре после смерти Мухина его любимый ученик, знаменитый хирург академик И. В. Буяльский пишет М. П. Погодину: «Скончавшийся в половине генваря сего 1850-го года <...> Ефрем Осипович Мухин был в 1809-м и 1810-м годах моим профессором анатомии, любил меня и всех русских, прилежно учившихся (примечательное уточнение! - Авт.)» Далее Буяльский сообщает, что собирался написать краткую биографию Е. О. Мухина, но, к своему удовлетворению, узнал о намерении М. П. Погодина: «Это известие премного меня обрадовало: ибо некому более и лучше поручить и лучше сделать, как Вам». Погодин, в свою очередь, услышав, что над очерком, посвященном Е. О. Мухину, работает А. О. Армфельд, передает ему текст Александра Мухина. Армфельд, как мы помним, потрудился на славу, однако, прочитав в формулярном списке, что до 1835 года Е. О. Мухин владел имением в Смоленской губернии, не указал названия села, а обозначил только губернию. А. Г. Лушников, взяв из записки Александра Мухина название «Кольцово», а из очерка А. О. Армфельда в «Биографическом словаре» - «Смоленскую губернию», соединил их воедино. Так и пошло.

Проверить сведения, приводимые и Армфельдом, и Лушниковым, и многими другими, авторов данной статьи побудили воспоминания Г. Е. Мухина (внука Ефрема Осиповича). Георгий Ефремович рассказывал, что Мухины владели имением Кольцово близ Тарусы и что он всегда мечтал побывать в местах, где родился и провел первые годы жизни, но опасался, что всплывет его дворянское происхождение. Незадолго до смерти Георгий Ефремович просил детей и внуков посетить Кольцово, «посмотреть, что осталось от имения, сохранился ли погост». Сделать это в конце концов решил его правнук - М. В. Кононов. Но где искать Кольцово?.. Снова работа в архивах, снова запросы, переписка. И вот - удача! В ревизской сказке обнаружены сведения о покупке Е. О. Мухиным в 1847 году сельца Кольцово Тарусского уезда5, а в метрической книге Покровской церкви села Полея того же уезда - актовая запись о смерти действительного статского советника Ефрема Осиповича Мухина, наступившей в результате «обратившейся во внутрь подагры» 31 января 1850 года. Погребение совершал приходской священник Георгий Рождественский с причтом и священнослужителями Благовещенской церкви села Лысая Гора Тарусского уезда. Похороны состоялись на кладбище при лысогорской церкви6.

Изучение военной трехверстки середины XIX века помогло определить местоположение Покровской церкви в селе Покров-Полеи (как вариант - Полея). Теперь оставалось увидеть все собственными глазами. Помогали местные жители - особенно семья Николаевых, прадед которых служил кучером у сына Е. О. Мухина Ефрема Ефремовича. Александр Владимирович Николаев проводил до имения Мухиных, от которого остались лишь фрагменты фундамента, показал одичавший сад с восемью сибирскими лиственницами, посаженными некогда... не самим ли Ефремом Осиповичем? А вот и Покровская церковь. В каком она состоянии - хорошо видно на фотографии. Показал нам Александр Владимирович и Благовещенский погост. Внимательно осмотрели то, что осталось от старинных захоронений. Увы, могилу Е. О. Мухина обнаружить не удалось...

+   +   +

И в заключение кратко расскажем о некоторых потомках Е. О. Мухина. Старший сын Ефрема Осиповича Александр (1805-1861) стал опекуном над осиротевшими младшими детьми - Ольгой, Ефремом и Анной. Коллежский асессор, он в 1842-1850 годах служил чиновником по особым поручениям при дирекции московских театров, был хорошо знаком с деятелями культуры того времени, в частности с А. С. Пушкиным и Л. Н. Толстым, дружил с М. П. Погодиным. В библиотеке А. С. Пушкина сохранился экземпляр книги «Повести Александра Мухина» (М., 1836) с дарственной надписью: «Александру Сергеевичу Пушкину от сочинителя. Москва, 16 декабря 1836». Как раз во второй половине декабря 1836 года П. В. Нащокин писал Пушкину: «Посылаю тебе повести Мухина - от самого автора. <...> Сделай милость - к собственным их достоинствам прибавь словечко». Александр Ефремович, дослужившийся всего лишь до штабс-капитана, женился, тем не менее, на дочери героя 1812 года генерала И. С. Дорохова Александре Ивановне. Он приходился шурином генералу И. М. Канивальскому, за которым была замужем Мария Ефремовна.

О Георгии Ефремовиче, внуке Е. О. Мухина, уже говорилось выше. Яркие воспоминания о нем оставил знаменитый бас И. И. Петров в своей книге «Четверть века в Большом. Жизнь. Творчество. Размышления» (М., 2003).

Ныне здравствующие прямые потомки Ефрема Осиповича Мухина в Москве и Ярославле заинтересовались предпринятыми нами поисками и пополнили наш архив воспоминаниями, документами, фотографиями. Особую признательность мы выражаем внучкам Г. Е. Мухина Е. Г. Кононовой и Э. Б. Хашутоговой, семье Черво, а также директору Калужского областного краеведческого музея Г. И. Роянову и первому заместителю председателя Чугуевской районной администрации А. Апостолу.

1. Государственный архив Калужской области (ГАКО). Ф. 66, оп. 2, д. 728, л. 30.
2. Там же. Л. 31 об.
3. Там же. Л. 30 об.
4. Там же. Л. 31.
5. Там же. Ф. 86, оп. 3, д. 398, л. 1030.
6. Там же. Ф. 33, оп. 4, д. 159, л. 843 об.-844.