Соотечественники 

"Гордость и слава города Костромы"
О заслуженном архитекторе Российской Федерации Калерии Густавовне Тороп (1917-1997)

Она была двоюродной сестрой нашего деда - крупного геолога и палеонтолога Михаила Ивановича Соколова (1892-1984), с которым вместе в середине 1950-х годов занялась составлением родословной Соколовых на основе сохранившихся семейных архивов, а также воспоминаний, письменных и устных, многочисленных родственников. С этого мы и начнем рассказ о Калерии Густавовне, ибо она неотделима от своего рода, своих корней...

+   +   +

Самый ранний предок Соколовых, о котором известно из документов, - крепостной крестьянин Ефим Соколов, живший в начале XIX века в селе Палкино Галичского уезда Костромской губернии. У него был сын Елисей. Помещик Чагин выменял Елисея у владельца на свору борзых и увез в село Козура той же губернии. Там он женил парня на своей крепостной Акулине Корниловне. В феврале 1850 года у Елисея и Акулины родился сын Никандр.

В 1861 году отменили крепостное право, и Никандр, уже свободный крестьянин, в двад­цать с небольшим лет женился на Пелагее Михайловне Терпигоревой из села Подсосенки. Их старшая дочь Екатерина Никандровна Соколова вышла замуж за своего однофамильца, купца 2-й гильдии Ивана Васильевича Соколова, жившего в селе Иконниково недалеко от Козуры. Он имел крупное хозяйство: пахотные земли, маслобойный завод, мельницу, хлебный, бакалейный, мануфактурный, галантерейный, москательный магазины. Со временем Иван Васильевич стал поставщиком двора Его императорского величества: произведенное на Соколовском заводе толокно (мука из прожаренного, предварительно заваренного очищенного овса) славилось не только в России, но и во многих странах Европы, неоднократно удостаиваясь наград на международных и всероссийских выставках. По рассказам, брат купца Василий, служивший на крейсере «Адмирал Макаров» и в 1908 году побывавший в Италии, с гордостью увидел на итальянских прилавках продукты с маркой Ивана Соколова, которого недаром называли «толокняным королем».

Дом у Соколовых был большой, двухэтажный со множеством комнат, семья хлебосольная. По праздникам собиралось столько гостей, что Иван Васильевич порой спрашивал у жены: «Катя, а кто это там сидит?» Сам он славился как человек глубоко религиозный, в делах - на редкость порядочный и совестливый.

И вот в этой семье в 1907 году объявился агроном Густав Иванович Тороп - эстонец, крестьянский сын, принятый Иваном Василье­вичем на службу в качестве счетовода-бух-галтера. Они быстро сработались и подружились, более того - породнились: Густав женился на свояченице хозяина Стефаниде. В 1915 году он взял у Соколова в аренду водяную мельницу, стоявшую на берегу речки Покши, и зажил там счастливой семейной жизнью. Бывший крестьянин превратился в элегантного господина: добротный костюм, котелок и тросточка, выезд - тройка с бубенцами; когда он с женой подкатывал к Иконникову, сельчане говорили: «О! Это Торопы!» Из детей первой появилась на свет Калерия, потом два мальчика - Егор и Евгений...

Но тут грянула революция, за ней Гражданская война, а затем и коллективизация. Ивана Васильевича в 1930 году арестовали и расстреляли, а хозяйство экспроприировали. После этого Густав Иванович бросил все, что у него было, и спешно уехал от греха подальше с женой и детьми. 1930-е годы семья прожила в Калинине. В 1934 году Лера окончила школу и поступила в Московский архитектурный институт. Выпуск состоялся накануне Великой Отечественной войны - даже выпускной вечер отменили. Лера отправилась по распределению в Ташкент - прорабом на стройку.

Между тем фронт приближался к Калинину. Спасаясь от бомбежек, Торопы бежали в лес, захватив с собой только документы. Но домой вернуться уже не смогли - город был занят врагом. Тогда с большим трудом они добрались до Костромы, где до них вскоре дошли известия о гибели обоих сыновей. У немолодых уже Густава Ивановича и Стефаниды Никандровны осталось единственное дитя - дочь Лера в далеком Ташкенте. Но воссоединиться семья смогла только в конце 1944 года, когда Лера наконец приехала из эвакуации к родителям.

+   +   +

В провинциальной Костроме все казалось ей поначалу диковинным: тишина на улицах, лошади, очереди у колонок за водой, калоши на жителях, сделанные из автомобильных шин. Отец инспектировал посевы сельскохозяйственных культур, Лера поступила на работу в Облпроект. Вскоре Кострома приобрела статус областного центра, где была учреж­дена должность главного архитектора. Им и стала в 1948 году молодая хрупкая женщина Калерия Густавовна Тороп.

Хозяйство ей досталось печальное. Кострома, в то время преимущественно деревянная, утратила множество храмов и старинных домов; уцелевшее находилось в плачевном состоянии; власти же поддерживали проекты, грозившие окончательно уничтожить Кострому как исторический русский город. И главный архитектор начала с просветительско-воспитательной работы. Это оказалось делом нелегким. Приходилось не только просвещать чиновников, но и воевать с ними, собиравшимися на костромской «сковородке» (местное название городского центра) отгрохать Дом советов из железобетона. Калерия Густавовна поехала в Москву, обошла уйму кабинетов, убеждая и доказывая, привлекла академика И. Э. Грабаря - и отстояла центр Костромы. Отстояла и Сусанинскую площадь, и Большие мучные ряды, и дом соборного причта на высоком волжском берегу, и много других архитектурных жемчужин - например, древний Воскресенский храм на Дебре. Автомобильный мост через Волгу, который должен был проходить вплотную к храму, удалось отодвинуть только благодаря ее усилиям.

Одновременно она помогла отцу строить новый дом. Но пожить вместе в этом доме им было суждено недолго: в ноябре 1953 года Густав Иванович умер.

Калерия Густавовна состояла бессменным членом костромского градостроительного совета, правления Союза архитекторов РСФСР, избиралась депутатом городского совета. На работу уходила утром, а возвращалась, неимоверно усталая, глубокой ночью. Воспитанием ее дочери Наташи большей частью занималась бабушка Стефанида Никандровна, на которой держался и весь дом.

+   +   +

В 1956 году К. Г. Тороп оставляет место главного архитектора Костромы. Много лет спустя, уже в годы перестройки, ее спросили:

- А почему вы ушли с этой должности?

- Там слишком сложно решались задачи, которые меня интересовали. Например, задача сохранения исторических памятников.

- Но разве, будучи главным архитектором, наоборот, не проще было их решать?

- Нет. Ведь главного архитектора ломали через колено и заставляли делать то, чего он не хотел.

Сказанное, конечно, относилось только к долж­ности, а не к личности. Ибо Калерию Густавовну сломать никогда и никому не удавалось. Из воспоминаний ее друзей-архитекторов:

«Храбрости этой маленькой женщины город обязан сохранением архитектурного цент­ра, его исторического лица. К ней не раз приходили указы и предписания о проектировании на месте всеми любимой «сковородки» административного здания. Приезжали столичные архитекторы, и начальство предлагало очередной «шедевр» на месте Больших мучных рядов. Это были годы крутого авторитаризма, и сопротивление какой-то архитекторши могли сломать росчерком пера, телефонным звонком. Однако она умела противостоять, находила единомышленников среди людей власти, в Союзе архитекторов. Отстаивала историческое наследие всеми силами».

+   +   +

В июне 1957 года К. Г. Тороп становится главным архитектором Костромской научно-реставрационной мастерской. Открывается новая страница жизни этой удивительной женщины. Мастерская тогда походила скорее на прорабский участок: директора сменялись, не успев что-либо сделать, производственной базы никакой, из транспорта - одна лошадь... Калерия Густавовна пригласила четырех молодых архитекторов - выпускников столичных вузов, которые стали ее единомышленниками.

На тот момент о костромских памятниках архитектуры знали очень мало - в основном это были дореволюционные данные и скудные материалы экспедиций Академии архитектуры 1940-х годов. И вот группа К. Г. Тороп начала исследовать Костромскую область, по территории равную Франции. Исследования длились не одно десятилетие. По ближней округе ездили на велосипедах, а зимой на лыжах. Фотографировали, обмеряли, зарисовывали. Теперь многие из тех объектов утрачены, но в архиве мастерской остались их точные обмеры - залог возможного восстановления.

Костромское Заволжье - лесная сторона, край плотников-древоделов. Отсюда возникла идея создания Музея деревянного зодчества. Из зоны затопления Приволжской низменности стали доставлять в город постройки и устанавливать их поначалу в Новом городе Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря. Потом получили землю для музея на берегу речки Игуменки, перевезли все туда, и вскоре глазам изумленных посетителей предстали редчайшие творения деревянного зодчества Костромщины, буквально по бревнышку восстановленные на новом месте: церковь Собора Пресвятой Богородицы из села Холм, изба Ершова, мельницы-толчеи, Ильинская церковь из села Верхний Березовец и многое другое.

О том, как работали создатели музея, рассказывается в одном из редких сохранившихся писем Калерии Густавовны:

«1/Х-67. <...> Подоспел отъезд в намеченную уже давно экспедицию по обследованию районов для выявления еще сохранившихся построек старых конструкций и планировок, чтобы в дальнейшем, может быть, перевезти их в наш музей деревянного зодчества. Маршрут был длинный, больше 2,5 тыс. километров. Значительная часть его пролегала по территориям бывшей Костромской губернии, которые сейчас отошли в Ивановскую область (Кинешма, Юрьевец) и Горьковскую (Ветлуга, Ковернино). Оказалось много интересного.

В наш музей привезли великолепные иконы ХVII века из закрытых церквей. В Музей деревянного зодчества думаю перевезти одну очень старую и самобытную избу, которую ставили лет 180-200 тому назад всей деревней в Аристихе (Шарьинский р-н) из бревен 55-75 см толщиной и где сохранилось почти все старое убранство, за исключением полатей, которые недавно выпилили, т. к. под ними надо было проходить согнувшись, но их можно легко восстановить - все врубки сохранились, кроме того, хочется собрать группу амбаров, ветряную мельницу и еще кое-что.

Очень сильное впечатление производит Белбаж. Монастырь там, правда, значительно поврежден, но само село - с высокими, вплотную стоящими избами, украшенными вели­колепной глухой резьбой, а некоторые еще и с волоковыми окнами - неповторимо. К этому надо еще добавить живописный рельеф.

Думаю, что туда надо ехать специально и более внимательно <...> фиксировать, рисовать, обмерять, фотографировать».

Но и это еще не все. К. Г. Тороп принялась за реставрацию монастырей и храмов, организовав одну из первых в Костроме групп художников-реставраторов монументальной живописи. Специалисты такого уровня в то время имелись только в столице. Калерия Густавовна пригласила из Москвы известных художников Брягиных - потомков иконописца В. Г. Брюсова, командировала своих сотрудников в крупнейшие советские и зарубежные реставрационные центры. Через несколько лет уже сюда, в Кострому, стали приезжать на учебу реставраторы.

Одно из заветных дел Калерии Густавовны - возрождение Свято-Троицкого Ипатьевского монастыря. После закрытия обители туда поселили рабочих - около двухсот семей. Специально для них К. Г. Тороп добилась строительства нескольких жилых домов в поселке Первомайский. Восстанавливали монастырь по фотографиям, сохранившимся чертежам, а то и просто доверяясь профессиональному чутью. Долгая и многотрудная работа увенчалась успехом: ныне Ипатьевский монастырь - один из интереснейших архитектурных памятников Костромы, жемчужина Золотого кольца России.

Потом исследовательские и реставрационные работы велись в Паисиево-Галичском монастыре, в храмах Костромы, Чухломы, Макарьева, Нерехты, других городов. Приобретали свой нынешний (а точнее - древний, исторический) вид торговые ряды. Трудно возрождалась церковь Спаса в Рядах. Власти долго не разрешали восстановить колокольню, а когда разрешение было получено, выяснилось, что не сохранилось ни одного чертежа. Замечательный архитектор Леонид Васильев, которого Тороп пригласила к себе на работу, выполнил новый проект. Когда же позднее в архиве нашли фотографии дореволюционной колокольни, та оказалась точной копией воссозданной (вернее, наоборот).

Сделав столь много для возрождения исторического облика Костромы, Калерия Густавовна тем не менее с грустью замечала: «До нас дошли только крохи былой красоты, ведь когда-то Кострома была городом тридцати семи церквей, которые звоном встречали подходящие к пристани суда».

Интеллигентная, неизменно собранная и подтянутая, Тороп ни при каких обстоятельствах не повышала голос, а самым крепким ее ругательством было: «Пёс-те дери!»

Работа стояла для нее на первом месте. На пенсию она ушла в 70 лет, когда к тому ее вынудило пошатнувшееся здоровье. Коллеги-архитекторы вспоминали:

«К. Г. Тороп свято верила, что в море равнодушия всегда можно найти островок отзывчивых душ, и эти души тянулись к ней. Вокруг нее всегда были молодые, для них она была авторитетом, человеком дела. Самодисциплина у нее была железная, она опережала всех. <...> И в 70 лет она поднималась по приставной лестнице на крышу галереи Троицкого собора, спускалась на чердак. Она должна была увидеть проблему своими глазами, оценить правильность предполагаемого решения. Таков был стиль ее руководства, и не потому ли для рабочих не было выше авторитета: ведь «сам Тороп сказал».

Дома она продолжала трудиться - писала исследовательские работы, приводила в порядок накопившиеся за долгие годы материалы и фотографии, много консультировала молодых архитекторов. Умерла тихо: задремала днем - и не проснулась. Похоронена на старом кладбище рядом с родителями. Когда пригласили священника ее отпеть, он решительно отказался от вознаграждения. На другой день после похорон родные пришли на кладбище и увидели, что на могиле кто-то уже побывал: среди цветов догорала одинокая свеча...

+   +   +

В заключение приведем отрывок из письма, пришедшего в 2007 году в скромный уютный дом, где живет дочь Калерии Густавовны Тороп:

«Уважаемая Наталья Николаевна!

Жители нашего города, общественность и администрация города Костромы с благодарностью помнят о неоценимом вкладе, который внесла Ваша мать, Почетный гражданин города Костромы, заслуженный архитектор города Костромы, заслуженный архитектор Российской Федерации Калерия Густавовна Тороп, в дело сохранения историко-архитектурного ансамбля нашего города.

С целью увековечения памяти о людях, составивших гордость и славу города Костромы достижениями в сфере своей деятельности, в дни празднования 855-летия со дня основания Костромы будет открыта Аллея Признания. Торжественное открытие Аллеи Признания состоится 11 августа в 12-00 (проспект Мира).

По предложению Комиссии по рассмотрению предложений о присвоении наименований, переименований и упразднении названий улиц, бульваров, проспектов, площадей, переулков, проездов, общественных мест, об установке мемориальных досок и других памятных знаков на территории города Костромы один из памятных знаков будет посвящен Вашей матери - Калерии Густавовне Тороп».

В настоящее время в Костроме на Аллее Признания среди имен Юрия Долгорукого, Ивана Сусанина, Бориса Годунова и других связанных с этим городом людей, оставивших яркий след в истории России, запечатлено и славное имя Калерии Густавовны Тороп.